Смотрящая в бездну - Страница 16

Но ни Тимпова, ни братьев Урков, ни даже Жука поблизости не было. Лишь упырий нехристь плавал в бутылочке. А снадобье, быть может, уже и не понадобится. Ведь сказано же: Рики обернут, какие тут могут быть сомнения?

И все же хрупкая надежда жила в душе девочки. Не исключено, что ей послышалось и Рики в самом деле сказал «носим»? Она вполне могла ошибиться.

Соня повеселела, решив про себя выполнить наказ Жука, а там – будь что будет.

Задумавшись, она не заметила, как углубилась в лес. Вокруг стеной стояли дубы с высокими толстыми стволами, широкими зелеными кронами. Свет солнца едва пробивался сквозь них тонкими яркими лучами. Под ногами – многолетние слои перепревших листьев, по самому нижнему из которых, наверное, бродили динозавры. Здесь пахло сыростью и почему-то аптекой.

Соня растерялась.

– Не хватало еще заблудиться, – сказала она вслух, чтобы не испугаться. – Мне туда. Точно – туда.

Девочка прошла еще немного и остановилась. Если бы она выбрала верное направление, то, возможно, уже вышла бы из этого леса. Однако лес и не думал кончаться, наоборот, становился все гуще и темнее. Корни вылезали из земли и переплетались замысловатыми узлами, словно щупальца спрута. Схватит за ногу и утащит вглубь.

За прошедшее с новоселья время Соня успела самонадеянно уверить себя, что изучила окрестные места достаточно, чтобы не плутать поблизости от дома. Однако она ошиблась. Ругай теперь себя, не ругай – легче не станет. Хотя нет, Соне полегчало, и она повернула, как ей показалось, в правильном направлении. Шла долго, но опять со всех сторон ее встречали лишь равнодушные взгляды дубов. Горе-путешественница запаниковала, а это худшее, что может случиться с девочкой, угодившей в такой переплет: сердце бьется канарейкой в прочном силке, выпутаться нет сил, а в голове угнездился страх.

– Карр! – раздалось над головой.

Стая ворон снялась с верхушки дуба и улетела с громким криком в поисках вороньего счастья.

Соня испугалась вороньего карканья, побежала, не разбирая дороги, спотыкаясь о корни, путаясь в лесной траве. Скоро она совсем выдохлась и присела на корточки под деревом, прислонившись спиной к холодному неровному стволу.

«Этот лес никогда не кончится,» – подумала она. Слезы отчаяния душили ее.

И тут девочка увидела, что впереди, в промежутках между стволами, что-то чернеет. Она предпочла бы увидеть просветы, но выбирать не приходилось, Соня пошла туда.

К счастью, это было кладбище. Ни один человек в мире, наверное, не

радовался кладбищу так, как обрадовалась Соня Маршал: она точно знала, что отсюда рукой подать до дома. Вон и озеро вдалеке, аптечный запах леса сменился прелым, болотным.

Почерневшие кладбищенские кресты напоминали арестантов в окружении крутых охранников-дубов. Казалось, сейчас надзиратели издадут повелительный крик; свистя, взметнутся бичи, и подневольные безликой толпой начнут скорбный путь в неизвестность.

Легкий холодок пробежал по спине, словно Соня соприкоснулась с чем-то безумно интересным и немного пугающим. Здесь мысли девочки настроились на философский лад, она подумала: а кто лежит в этом заброшенном страшноватом лесу? Когда-то эти люди беспечно смеялись, любовались небом и солнцем. Сколько за все то время, что существует мир, умерло людей и слилось с землей? Миллиард, два миллиарда?

«Я хожу, наверное, по мертвецам,» – подумала Соня и невольно поежилась от этой мысли. Вдруг мертвецы обидятся на нее и станут преследовать? Соня направилась было домой (дорогу-то она теперь знала), но тут увидела неподалеку за толстым деревом хижину.

Это было неказистое, просевшее в землю сооружение из почерневших бревен, на которых медленно покачивались от лесного сквозняка стайки длинноногих поганок.

Соня не страдала излишним любопытством, но сейчас в ней вдруг загорелся огонек, который до поры до времени дремлет в подсознании каждой девочки и рано или поздно выскакивает, как чертик из табакерки. Может быть, в том, что огонек этот так нежданно-негаданно загорелся, виновато знакомство Сони с «Братством против нежити». Совсем недавно она обошла бы эту хижину за километр и еще трижды поплевала бы за левое плечо. А ну как в этой развалюхе и живет зеленоволосая упырья?

Осторожно ступая по шуршащей траве, Соня подошла к домику. Двери не было, но в стене зияла довольно большая дыра. Девочка заглянула в нее, но ничего, кроме темноты, не увидела.

– Эй! – негромко крикнула Соня.

Только слабое эхо заэйкало ей в ответ.

Поражаясь самой себе, далеко, в общем-то, не отважной, Соня протиснулась в дыру. Посидев пару секунд на бревне, как на подоконнике, отдышавшись, девочка посмотрела вниз. Глаза ее привыкли к темноте, и она различила совсем близко пол.

Совершив один безрассудный поступок, не очень храбрые девочки нередко по инерции совершают другой. Так и Соня, ни на секунду не задумавшись, прыгнула в неизвестность. Подошвы ее туфель глухо ударились об эту неизвестность, девочка больно ушибла пятки.

Сразу же возникло ощущение, будто ее зарыли по грудь в землю. Дыра, через которую она влезла, осталась довольно высоко, и через нее почти не проникал свет. Если бы этот домик находился не в лесу, а в городе, если бы в нем жили люди, а мимо ездили машины, то жильцы рисковали стать лучшими в мире знатоками автомобильных покрышек и человеческой обуви.

«Кто же здесь жил? – подумала Соня. – Запах, как в склепе».

Хотя в склепе она ни разу в жизни не была.

На стенах белела плесень; в углах подрагивала паутина, неизвестно когда забытая пауком, но все еще исправно ловящая заблудившихся мух.